Орелинская сага. Книга вторая - Марина Алиева

– Подло! – взревел Тористин. – А убивать наших сородичей не подло?! А угрожать нам новыми смертями?!…

Он резко нагнулся, подхватил другой камень, но бросить его не смог. Тень, стремительно слетевшая откуда-то сверху, отбросила ореля в сторону, и камень выпал из его руки.

– Не сметь двигаться! – приказал сердитый голос.

Все, бывшие в поселении, включая и Старика, подняли головы и увидели, что с вершины скалы слетает отряд рофинов, посланный Фартультихом за беглецами. Их предводитель, сбивший Тористина с ног, уже стоял среди бунтовщиков, обводя всех суровым взглядом.

– Предатели! – взвыл Тористин, бросаясь на него. – Не смейте нам мешать! Мы здесь исправляем ошибки вашего бессильного Правителя!

Но сильная пощечина снова отбросила его назад.

– Не сметь порочить имя Великого Иглона! – прикрикнул предводитель рофинов. – Вы все должны немедленно вернуться обратно и ответить за свои дела! А тебя, Тористин, велено доставить связанным!…

– Ах, вот как! – задохнулся тот гневом. – Значит, проклятые бескрылые убийцы останутся безнаказанными, а мы будем отвечать за свои дела?! Ну уж нет! Я вам так просто не дамся!…

Он снова бросился на рофина, только теперь более удачно и, повалив его на землю, принялся осыпать ударами, крича:

– Я не позволю, чтобы на Сверкающей Вершине забыли, что такое честь орелей! Я сам вернусь туда, но как победитель! И встречать меня будут, как победителя!!!

Рофины кинулись на помощь своему предводителю, но прилетевшие с Тористином орели загородили им дорогу и, вдохновленные его примером, перешли в наступление.

Завязалась драка!

Рофины явно уступали, и по численности, и по боевому запалу. Они летели сюда не сражаться, тогда как бунтовщики, еще не остывшие после погрома, дрались не на шутку. Сдаваться они не собирались.

Забытый всеми Старик некоторое время с грустью наблюдал за побоищем, а потом спустился и, печально сложив крылья, пошел в свою гнездовину – единственную уцелевшую на этом участке улицы. Ненужный клинок он бросил возле полуразрушенной ограды.

И тут из толпы дерущихся вынырнул Тористин. Его лицо, перекошенное яростью, было ужасно! Прочнейшая одежда в некоторых местах надорвалась, а кончик одного из крыльев, кажется, был сломан.

– Нет, Старик, ты не уйдешь! – прохрипел орель, сплевывая набившуюся в рот пыль. – Уж с тобой-то я поквитаюсь!

Приволакивая ушибленную в драке ногу, он подобрался к клинку и крепко ухватил его за рукоять.

Старик молча обернулся. Он стоял на дорожке, ведущей к гнездовине, не пытаясь убежать и не отводя взгляда от глаз противника.

На мгновение Тористин смутился. Но только на мгновение. В следующую секунду рука его поднялась, клинок, сверкнув, описал широкую дугу и…

– Остановитесь!

Зычный голос прогремел над Гнездовищем, заставив дерущихся орелей замереть и расцепиться.

Сверкая парадными одеждами, в которых собирался появиться перед Большим Сбором, Донахтир плавно слетел к подножию скалы и замер, пораженный открывшимся зрелищем. А над его головой, затмив собой пол неба, кружили с гневными лицами бесчисленные орели всех Шести Городов.

– Что же ты наделал, Тористин! – прошептал Великий Иглон, подходя ближе и обводя расстроенным взглядом руины гнездовин, сломанные деревья, ограды и своих подданных, истрепанных в драке.

Тяжело дыша они переминались с ноги на ногу, бросая друг на друга ненавидящие взгляды, но не решаясь поднять глаза на Правителя.

– Что тут произошло? Где все жители?

– Все ушли, Донахтир, – отозвался со своего места Старик.

– Ушли?…

Донахтир рассеянно повернулся к Старику.

– Значит, с ними ничего не случилось? Хорошо. Я опасался, что произойдет самое худшее…

Он устало провел рукой по лбу, покрывшемуся испариной, но тут Тористин, все еще сжимающий в руке клинок, издал ужасающий вопль и, запрокинув голову, прокричал кружащим наверху орелям:

– Вы слышали это, жители Сверкающей Вершины?! Слышали, что самое страшное для вашего Правителя?! Не смерть сородичей! Нет, зачем! Вас ведь так много! Одним, двумя меньше – какая разница! Страшно, если Тористин и его товарищи накажут ничтожных бескрылых за убийство! За убийство ваших же родных! Страшно, если пострадает это проклятое поселение, которое я ненавижу, ненавижу, ненавижу!!!…

В исступлении Тористин взмахивал рукой в такт своим словам, совершенно забыв, что клинок в ней все еще зажат, и остановился только тогда, когда заметил, что Великий Иглон оседает перед ним на землю. Рука Правителя, которой он едва успел прикрыться, была иссечена в нескольких местах до кости, а парадные одежды забрызганы кровью.

Тористин от ужаса онемел.

Бешенный звон, начавшийся в его голове после слов Великого Иглона, сменился оглушительной тишиной. Поэтому он скорее почувствовал, чем услышал, как сверху на него обрушивается лавина орелей.

Кто-то вырвал клинок, кто-то ударил, кто-то отшвырнул в сторону…

Тористин не помнил, сколько прошло времени, сколько рук его пнуло, сколько гневных слов было ему послано. Просто, в какой-то момент, он обнаружил себя сидящим под оградой Стариковой гнездовины, сжавшимся в комок и безудержно плачущим.

Как же это могло произойти?! Неужели он сам стал убийцей?!

Тщетно всматривался Тористин в крылатые спины своих сородичей, клубящихся вокруг Донахтира, пытаясь уловить хоть намек на состояние Великого Иглона – жив он, или нет! Но еще больше ему хотелось, чтобы кто-нибудь обернулся и убил бы его тоже! Пусть даже не сам! Пусть, не марая рук, оттащил бы его к Обрыву и сбросил вниз! Уж Тористин не стал бы расправлять крылья, чтобы спастись. Жизнь была для него теперь горшим наказанием!

Но и эти мечты оказались напрасными. О Тористине все забыли.

Еще недавно переполненный гневом и сознанием собственной правоты, теперь он ощущал себя раздавленным и жалким. Горячие слезы раскаяния жгли ему щеки, и Тористин зажмурился, чтобы хоть немного перекрыть их бессмысленный поток – сделанного все равно уже не исправить. Открыл он их только когда услышал, как вновь захлопали крылья его сородичей. Что-то неуловимо изменилось, и все они стремительно покидали Гнездовище. В первую минуту Тористин подумал, что это уносят Великого Иглона. Но нет, Донахтир по-прежнему лежал на опустевшей улице, только теперь его переложили на листья, собранные с кровель разрушенных гнездовин. Вокруг Правителя хлопотало с десяток ольтов, да Иглоны Восточного и Нижнего Городов собственными руками мастерили неподалеку сеть для переноски. Веревки им подносили из гнездовины Старика снующие туда-сюда орели. Кроме них и Тористина в поселении никого больше не осталось.

С трудом пересилив дрожь и какую-то трусливую слабость Тористин поднялся и медленно подошел к Великому Иглону.

О счастье! Глаза Правителя были открыты, а сам он дышал, хотя и с трудом, но зато не было на его лице той кошмарной бледности, которой покрылось лицо Лоренхольда тогда, когда его…

– Отойди!

Фартультих – Иглон Нижнего Города подскочил навстречу Тористину и сурово сдвинул брови. Но Донахтир слабым движением здоровой руки остановил брата.

– Не надо, – прошептал он, – посмотри на его лицо… Он и так уже наказан…

– Наказан, наказан!… Будь он на твоем месте, брат, он бы велел отомстить! – сердито проворчал Фартультих, отворачиваясь и возвращаясь к своему занятию.

Тористин упал на колени

– Прости меня, Великий Иглон! – глухо промолвил он. – Прости и назначь любое наказание. Я все приму безропотно.

– Назначу, – еле слышно донеслось в ответ.

Донахтир прикрыл глаза и тяжело глотнул воздух. Видимо ольты, не привыкшие врачевать подобные раны, причинили ему боль.

– Останешься здесь, Тористин, – переводя дух, с запинкой прошептал Правитель. – Когда ТАМ все уляжется… сюда пришлют тех, кто был с тобой… Вы восстановите все.., все, что разрушили…

Тористин послушно кивнул и замер с опущенной головой, ожидая, что Великий Иглон еще что-нибудь скажет, но Правитель безмолвствовал.

– Что с ним? – переполошился Тористин, увидев, как забегали ольты.

– Обморок, обморок, – прикрикнул на него один из них, оттесняя в сторону. – Отойди отсюда, не мешай! Все, что мог, ты уже сделал!

Тористин отступил и чуть не столкнулся со Стариком, спешившим из своей гнездовины с каким-то сосудом. Ольты подхватили этот сосуд и снова захлопотали над Правителем, а Иглоны – о чудо! – при виде Старика подскочили и низко поклонились!

Старик на их поклоны лишь сердито отмахнулся, а ольтам пробормотал, чтобы скорее уносили Донахтира домой.

– Здесь ему от одного беспокойства станет хуже.

Потом взглянул на Тористина и почти приказал:

– Шел бы лучше помогал своим Правителям, чем под ногами путаться.

И снова поспешил в гнездовину.